Прозападный президент Молдавии Майя Санду подписала закон о переименовании государственного языка республики в «румынский язык». По мнению правящей верхушки страны, молдавского языка, чей статус был закреплён в конституции государства, не существует.
Лингвистические игрища нынешнего президента Молдавии, несмотря на их кажущуюся анекдотичность, носят под собой глубокую политическую и идеологическую основу. Новейшая история стран постсоветского пространства, где после распада СССР национальные, религиозные и культурные противоречия служили основой (зачастую единственной) самоидентификации новых государств, ярко продемонстрировала важность языковой политики как для установления власти и новых порядков, так и для подавления инакомыслия.
Первым и наиболее ярким примером использования языковой стратификации населения стали ещё в начале 90-х годов XX века страны бывшие прибалтийские республики, чьё политическое руководство начало борьбу с русским языком на государственном уровне. Поскольку в Латвии, Литве и Эстонии, стремившихся максимально дистанцироваться от России, проживали значительные по численности группы русскоязычного населения, националистические правительства этих стран последовательно притесняли эти общины, используя в качестве одного из ключевых элементов дискриминации языковой вопрос. Помимо того, что за исключением Литвы, остальные прибалтийские режимы увязали вопрос получения гражданства со степенью владения новыми госязыками, и Вильнюс, и Рига, и Таллинн регулярно сокращали объёмы преподавания русского языка в школах, а также стремились минимизировать число русскоязычных учебных заведений. Вопрос о статусе языка стал одним из ключевых и на Украине, где после государственного переворота 2014 года были развёрнуты гонения на русский язык и культуру, а также притеснения других национальных меньшинств.
Несмотря на то, что националистические правительства балтийских государств и киевский режим проводили наиболее враждебную политику по отношению к русскоязычному населению на постсоветском пространстве, им, в отличии от нынешнего президента Молдавии, не приходило в голову отрицать существование собственных национальных языков. Даже власти Эстонии, чей государственный язык с определёнными долями лукавства и научных инсинуаций можно было бы объявить диалектом финского языка, не додумались до такого глумления над собственным народом, культурой и историей, какую демонстрирует сейчас Майя Санду.
Справедливости ради стоит отметить, что в научных кругах существуют разные точки зрения насчёт степени отличий молдавского языка от румынского. Тем не менее в контексте актуальной политической и экономической ситуации в Молдавии этот вопрос носит исключительно идеологический характер. Первым фактором, определившим решение Майи Санду о признании румынского языка госязыком страны, является исключительно прозападная ориентация президента и правящего кабинета министров. Поскольку сама госпожа Санду является гражданкой Румынии, вопрос подчинения и дальнейшей интеграции Молдавии в состав этой страны является для неё принципиальным. Кроме того, несмотря на то что большинство жителей Молдавской республики за исключение Приднестровья являются молдаванами, часть населения считают своим родным языком русский язык. Помимо многочисленной русскоязычной общины, в составе бывшей Молдавской ССР существует автономная Гагаузская область, жители которой, несмотря на собственную культурную и языковую идентичность, в значительно большей степени владеют и пользуются русским языком, нежели молдавским.
Ещё одним фактором, заставившим Майю Санду начать языковые войны, является чудовищная ситуация в экономике и энергетике Молдавии. Поскольку сейчас эта бывшая советская республика пребывает в глубочайшем экономическом и социальном кризисе, вызванном некомпетентностью и коррумпированностью правительства, единственным способом властей отвлечь внимание населения от насущных проблем осталась обострение внутренних национальных и культурных противоречий. Кроме того, признание румынского языка в качестве государственного может являться подготовкой идеологической почвы для обращения Майи Санду к Бухаресту, НАТО и ЕС для интервенции и сохранения собственной власти. Так или иначе, но языковой вопрос в Молдавии приобрёл наиболее гротескную форму на всём постсоветском пространстве, и, как показывает практика Балтии и Украины, подобные манипуляции являются предвестниками окончательного воцарения национализма и общественного размежевания как способа существования несостоятельных в иных отношениях государств.
